Краткая информация

Детали

Рассказ о персонаже

О`кей, о`кей. Черт.
- «Да ты обычная аристократическая крыса! Ха-ха! Ты себя в зеркало-то видел? Беловолосый уродец!  Уйди от нас!»
Опять это странное ощущение пустоты и такое странное чувство, будто я стою на хрустальном полу между жизнью и смертью, будто больше ничего нет, будто я – пустота, будто я – ничто.  Словно эта комната, в которой я нахожусь, переносит меня в совершенно другой мир, в котором все так идеально, все белое, а я на его фоне просто гнилой дуб.
А вы такие олени. С завышенной самооценкой, терпеть этого не могу.  Вы думаете, что вы лучше, чем есть на самом деле. Пусть мой род более знатный, чем у вас, но я, как человек привыкший относиться к себе честно и знать свое место, просто не могу этого понять.
- «Уйди от нас!»
За что они меня так ненавидят? За мою семью? За внешность? Почему в нашем мире стало так актуально «встречать по одежке»?
Меня снова ударяют ладонью по щеке, и снова лицом об асфальт.
Черт побери.
Все это началось в школе, мне было лет  13-14, судя по фотографиям и надписям на них.  Это был период  времени жестокого ко мне обращения, время, когда я начал ненавидеть людей и сравнивать их с животными. Время, которое я никогда не забуду. Люди – не милосердные и эгоистичные создания, вот мое четкое описание их. 
В особенности жестоки дети, когда они чувствуют свое превосходство, они безжалостны к тем, кто слабее их или менее обеспечен. Я никогда не относился ко второй категории, но всю жизнь у меня были довольно тяжелые проблемы со здоровьем, из-за чего я не могу вступать в перепалки, и всегда полагаюсь на свои мозги и «острый язык» - вроде так говорят, когда человек та еще язва.
- «Смотри куда прешь, ВанХельсинг! Извинись перед нами!» - с усмешкой на лицах говорили мне, специально сбив с ног в школьном коридоре. Мой главный грех – моя гордость, которой я никогда не могу наступить на горло. И поэтому мой ответ «Нет» обычно стоил мне парой новых ударов по лицу или телу.
Возможно, это одна из причин, почему я такой интроверт. ИНТРОВЕРТИЩЕ. Я стараюсь не впускать людей в свою жизнь, я пытаюсь жить только для себя. 
Для себя. Для себя. Для себя.
- Каин, как ты себя чувствуешь? –  раздался хриплый голос , словно издалека.
- Н-нормально, - усмехнувшись, отвечает тот, крепко сжимая подлокотник. Не самое приятное чувство, когда у тебя копаются в голове, вызывая столь яркие, но не особо приятные воспоминания.
- Я перехожу на другое событие, - заявляет экзаменатор, после чего все образы, пару минут назад видимые так четко, стали расплываться и превращаться в другую картину.
Я в пустоте. Вокруг так темно.
Каин закрывает глаза, прикасается холодными руками к своему лицу и убирает челку со лба.
Он чувствует капли дождя, стекающие по его щеке, чувствует, что внешность изменилась. Будто он стал старше, чувствует непонятное напряжение. Видит перед собой окровавленное  тело пса.
- Он сдох? – невольно произносит Хельсинг, садясь на корточки возле трупа. Неподалеку от него стоит рыжий парень, который поднеся сигарету к своим губам и делая затяг, отвечает: да.
Рыжеволосый переводит взгляд на мальчишку и спрашивает – неужели тебе его не жалко? Я думал, дети более чувствительные.
Каин кристальными глазами смотрит на собаку напротив. Он говорит: - - он принадлежал мне. Зачем они это сделали? Почему они меня так ненавидят?
Его голос сменяется на хрип,  а по щекам медленно катятся слезы.
- Я ненавижу людей. Они так жестоки.

- Пожалуйста, хватит этого, перестаньте. Я больше не хочу ничего вспоминать, -все образы снова начали плыть перед глазами, все горит, все падает вниз.
Каин чувствует, как ветер, взявшейся из неоткуда, щекочет ступни ног, и он наблюдает за своей танцующей тенью на стене.
Я хочу проснуться, меня давит страх.
Страх.
Страх, который опаснее самой первопричины, от которого стоит бежать, ведь я гораздо быстрее. Все дурное внутри – не более чем зараза. А мы всю жизнь лечимся, чем попало. Как в детстве – съел аскорбинку, и побежал дальше.
Мне снова 7 лет. Каин оглядывается – он находится в замкнутом помещении и слышит крик своей двоюродной сестры: «Каин! Ты в порядке?! Ответь мне!»
- Ммм… - альбинос медленно открывает глаза, внезапная боль, исходящая из затылка заставляет его придти в себя. Все это – последствия от удара. Каин упал в колодец, благо, что тот был не глубокий.
- Я позову на помощь взрослых! Мы тебя вытащим! – снова кричит ему младшая сестренка, и успевает убежать прежде, чем тот кричит ей в ответ «не уходи! Не бросай меня одного!».
Все дольше, дольше…  Неудивительно, что после этой ситуации у меня появился страх к замкнутым помещениям… я просидел в этом чертовом колодце два часа.
Я слышу гортанный монотонный смех, слышу звук шуршащих крыльев, шорох опущенных век.

Снова пропасть.
Альбинос резко открывает глаза и начинает жмуриться от внезапно яркого света.
- О, черт…
- Пожалуй, на этом мы закончим, - произносит экзаменатор, сидящий неподалеку от ВанХельсинга и делая какие-то записи в своем блокноте.
Я… снова здесь, ох. Каин, тяжело вздохнув и проговорив «наконец-то», откидывается на спинку кресла, прикрыв запястьем глаза.
- Последний вопрос: кто такой Джейн?
- А, значит, видели. А я так старался скрыть эти воспоминания, - - усмехнувшись, говорит Хельсинг, натягивая свои берцы на ноги.
- От самого себя? Дохлый трюк, однако.
Каин говорит:  закрыто и бессмертно.
- Он был твоим другом? – все никак не унимался экзаменатор. В ответ, беловолосый просто пожимает плечами. - Может быть. Джейн, он… умер. В прошлом году. И это было достаточно трагично для меня.
Он слышит  "ясно". Парень проходит к двери и ненадолго замирает рядом с ней, оглядывается, и снова смотрит на мужчину, делающего заметки в своем блокноте.
- Ты можешь идти, - бросает тот.
- Вот и чудненько!  - - хлопнув в ладоши ,проговорил ВанХельсинг, - да, и, кстати, пока я здесь. Я думаю, ваша дверь не вход, а скорее, выход. Ибо вряд ли кто-то из учеников надолго хочет оставаться в таком жутком месте.
- Да. Очаровательно.
- Ужасно.
Нащупав рукоять двери и дернув за нее, парень улыбнулся и вышел из кабинета.

Организационные моменты